Епископ Иероним (Шо) о пути Русской Зарубежнойй Церкви и ее новом Первоиерархе

Русская Зарубежная Церковь обрела нового Первоиерарха, которым стал владыка Николай (Ольховский). Своим мнением о том, с какими вызовами предстоит столкнуться как РПЦЗ в целом, так и ее Предстоятелю, как сохранить русскую веру в неправославной среде, с порталом Православие.Ru поделился епископ Иероним (Шо).

– Владыка, что значит для РПЦЗ избрание владыки Николая новым Первоиерархом?

– Поскольку владыке лишь немногим более 40 лет, потенциально он может стать Первоиерархом на многие десятилетия. В целом сейчас, буквально в первый же день после избрания, слишком рано делать какие-то прогнозы.

– На ваш взгляд, с какими сложностями ему предстоит столкнуться в первую очередь?

– Самой очевидной проблемой является антироссийское направление Госдепартамента США. С этим не так просто справиться.

Самой очевидной проблемой является антироссийское направление Госдепартамента США

– Владыка Николай стал одним из самых молодых, если не самым молодым Предстоятелем Русской Зарубежной Церкви. Возраст в данном случае идет, скорее, в плюс или в минус?

– Вообще-то, владыка Лавр (Шкурла) был даже моложе, когда его избрали епископом. Ему было 39 лет. Правда, Первоиерархом он стал позднее – в 73, и занимал эту должность всего 7 лет. Но за это время ему удалось сделать очень многое.

– С какими вызовами сталкивается сейчас Русская Зарубежная Церковь в духовной жизни, и как можно решить эти проблемы?

– Безусловно, это тот вызов, с которым сталкиваются большинство других так называемых «национальных» православных юрисдикций в США. Он заключается в том, что люди рассматривают Церковь в большей степени по этническому принципу, так сказать, по национальному признаку, а не как Единую Церковь, которой она является в первую очередь. Более того, многие представляют веру не с точки зрения церковной истории или догматики, а как «часть русской культуры», или «греческой культуры», или какой-то еще культуры.

Мой кузен женат на православной румынке. Так вот, ее брат, похоже, даже не может выговорить слово «православный». Когда я поинтересовался у него, что он скажет, если кто-то спросит его, какую религию он исповедует, этот человек ответил, что принадлежит к Румынской Церкви. Потом мы проехали мимо румынской пятидесятнической церкви, и я спросил, как он объяснит различия между нею и своей Церковью? Знаете, каким был ответ? «Я принадлежу Румынской Румынской Церкви».

«Я принадлежу Румынской Румынской Церкви»

Но здесь нет никакой идеологической основы. Единственное решение заключается в том, чтобы давать людям больше базового религиозного образования, а не просто «этнического».

– Некоторые сомневаются, что в нынешних геополитических условиях единство с Московским Патриархатом является для РПЦЗ правильным выбором. 15 лет назад вы были одним из самых активных сторонников воссоединения двух ветвей Русской Церкви. Сейчас вы столь же серьезно поддерживаете данный курс, как и тогда?

– Хорошо ли то, что мы входим в состав Русской Православной Церкви, и поддерживаю ли я это? Мой ответ в обоих случаях – да.

Почему? Потому, что до 2007 года РПЦЗ была практически изолирована от остального православного мира. Мы поддерживали только минимальные контакты с Сербской и Иерусалимской Церквями. Но в США, например, большинство семей, так сказать, «смешанные», и в них стала наблюдаться серьезная тенденция к тому, чтобы не воспитывать детей в православной вере.

Давнее неприятие Московского Патриархата во многом основывалось на недостаточной осведомленности, а потом мы «вдруг» обнаружили, что со священниками из РПЦ можно встречаться и разговаривать.

Что же касается атак на Московскую Патриархию, которые сегодня имеют место на Украине, в Латвии и других странах Балтии, где большинство верующих являются православными, а также в Интернете, то они в большей степени являются «русофобскими» и политическими, чем религиозными. Про себя же я могу сказать, что после встреч и общения с Патриархом Кириллом стал еще больше поддерживать его и каноническую Церковь, чем прежде.

– Сейчас Православие сталкивается с ударами – как духовными, так и физическими, с самых разных сторон, а порой даже изнутри. Как, на ваш взгляд, в таких условиях можно сохранить веру? И не означает ли все происходящее вокруг, что некая сила атакует Православную Церковь за ее силу и стремление следовать Богу?

– В данный момент я не знаю других христианских деноминаций, за исключением, быть может, таких восточных Церквей, как Армянская или Коптская, которые были бы так же привержены традиционному христианскому вероучению, как наша Православная Церковь. Даже римо-католики вынуждены под давлением своих властей уходить от традиционных форм вероисповедания и многих уже существующих христианских путей. Англиканская церковь продолжала оставаться консервативной и традиционной в годы после Второй мировой войны, но теперь она изменилась почти до неузнаваемости. Лютеранство теряет своих последователей. Те, кто ищет традиционного христианства, все больше и больше обращаются в сторону Православия. Русская Церковь остается оплотом православного учения, однако Константинопольский Патриархат теперь мало что может предложить верующим.

– Что необходимо РПЦЗ для сохранения своего духовного стержня?

– Наша Церковь является носителем той веры, которая была передана нам. Но мы всегда должны помнить, что основой всего является истина. Истина, открытая нам Иисусом Христом, выходит за пределы любой национальности.