Преставился ко Господу старец Ефрем Филофейский, или, как его еще называли, Аризонский. Последний ученикпреподобного Иосифа Исихаста, о котором он поведал в своем бестселлере «Моя жизнь со старцем Иосифом». Плоды этой жизни – два десятка православных монастырей в Америке, сотни тысяч обращенных и укрепленных в вере по всему миру.

Три встречи,
благодаря которым мы узнали
о жизни будущего старца Ефрема со старцем Иосифом

Архимандрит Симеон (Гагатик), настоятель Ахтырского Свято-Троицкого монастыря, переводчик книги воспоминаний старца Ефрема «Моя жизнь со старцем Иосифом»:

– По милости Божией, мне довелось встретиться со старцем Ефремом три раза.

В 2008-м году в Греции вышла книга его воспоминаний о старце Иосифе Исихасте. Когда я ее прочитал, я сразу понял, что ее нужно переводить на русский. Но чтобы приступить к переводу, нужно было получить благословение автора. Поэтому я решил ехать в его монастырь в Аризоне. На следующий день после моего приезда я подошёл в назначенное время к храму, в котором старец принимал приехавших к нему людей. Вскоре подошёл и сам старец – скорой походкой, невысокий, стройный, очень живой. Увидев меня, незнакомого ему монаха, он по-детски улыбнулся, помахал мне рукой и зашёл в храм, направляясь в свою комнату для приема паломников. А я стоял и радовался этой встрече: в ней была такая простота и приветливость, которой я нигде не встречал ни до этого, ни после.

Было ощущение, что я общаюсь с ангелом – но не величественным и страшным, а очень простым и добрым

Когда подошла моя очередь, я зашёл в его комнату и рассказал о цели моего приезда. Было ощущение, что я общаюсь с ангелом – но не величественным и страшным, а очень простым и добрым. Однако святость и свет, которые излучал старец, были именно ангельскими. Одна из моих просьб состояла в том, чтобы он мне позволил познакомиться с изначальными текстами его воспоминаний. Чтение их греческой публикации вызывало у меня некоторые недоумения. Блестящие страницы с живыми и яркими, очень художественными рассказами сильно контрастировали с немного занудными отрывками, написанными деревянным языком. Было совершенно очевидно, что эти отрывки были написаны другим человеком. И мне, как переводчику, конечно, хотелось работать с первоисточником, с подлинным словом старца, до всякого вмешательства редакторов, без их исправлений и вставок. На все мои просьбы старец легко, с искренней радостью, дал свое «добро».

Окрылённый его благословением и снабженный полученными от его секретаря подлинными текстами его воспоминаний, я вернулся к себе в монастырь и сразу принялся за работу. На перевод 500-страничной книги ушло около двух лет. При этом появились и некоторые вопросы, на которые мог ответить только сам старец. И тогда я полетел в Америку во второй раз. Когда я встретился с его помощниками в Аризонском монастыре и показал список моих вопросов, которых было, кажется, около 50, они сразу сказали, что обсудить все это с ним – дело нереальное, он слишком переутомлен для такой работы. Поэтому они мне помогли разобраться с большинством моих недоумений, а для беседы со старцем я оставил только несколько вопросов, самых личных, на которые никто другой не знал точного ответа.

На этой второй встрече старец дал мне необходимые ответы. Например, разрешилась загадка его прозвища, которое дал ему старец Иосиф – «Вавулис». Чаще всего старец Иосиф звал его именно так: Вавули (в звательном падеже). Но никто из греков не мог мне сказать, что значило это слово, отсутствующее в греческих словарях. Старец Ефрем с неподражаемой улыбкой ответил мне, что это детское слово, которым дети называют других маленьких детей. Видимо, это слово было в таком употреблении на родине старца Иосифа, и он его вспомнил, когда в его общину пришел юный, маленький и худенький Яннакис (это тоже ласкательная форма от имени Яннис) – будущий великий старец Ефрем.

Кажется, на этой второй встрече я попросил старца дать мне свой совет: каким должен быть игумен? И он мне сразу сказал: игумен должен быть, прежде всего, отцом. Он никогда не должен управлять монастырем как администратор, как командир. «Никаких распоряжений, команд, никогда! Только как отец!» – эти слова я храню в своей душе как сокровище, полученное от святого, и по мере сил стараюсь исполнять этот совет.

А через год я привез старцу уже напечатанную книгу, получившую в русском переводе название «Моя жизнь со старцем Иосифом». Старец Ефрем, увидев меня с ней, с удивлением воскликнул: так быстро?! Книга и правда была подготовлена очень быстро: во всё время труда над ней явно действовали благословение старца и помощь Божия – на всех этапах работы над текстом и подготовки его к печати. Старца Ефрема очень порадовала и прекрасная обложка книги, сделанная одним из лучших наших каллиграфов и художников – Алексеем Чекалем. Центральное место на этой обложке занимает Иисусова молитва, написанная древней вязью и сделанная золотым тиснением.

Это была наша последняя встреча. Прежние две продолжались очень недолго – об этом строго предупреждал помощник старца, отвечавший за его встречи с паломниками. Это объяснялось и возрастом старца, его ограниченными уже силами, и тем, что встречи с ним, его внимания, совета и молитвенной помощи всегда ожидало много паломников. Но в третий раз старец не позволил мне быстро уйти. Он стал вспоминать свое детство и рассказывать о том, что довелось ему пережить в годы немецкой оккупации в его родном городе Волосе, как он торговал всякой мелочью на базаре, чтобы не умереть с голоду, как его арестовывали, как он видел убитых немцами молодых ребят.

И когда он меня наконец отпустил и я вышел в коридор, его помощник укоризненно покачал головой. Но что я мог сделать? Не мог же я перебить старца…

Я очень благодарен Господу Богу и старцу Ефрему за эти встречи. Они будут согревать меня всю жизнь.

По голове постучит и – смеется, как ребенок!

Протоиерей Сергий Баранов, духовник Орского Иверского женского монастыря:

– Я был дважды по недельке у отца Ефрема в монастыре Святого Антония в Аризоне. Очень плотно мы не общались. Старец был уже слабенький. Счастье было просто видеть его, литургию с ним служить, вместе причащаться. Мне всегда как-то неловко лезть с какими-то вопросами. Достаточно с такими людьми просто побыть рядом. Вот стоишь поблизости – и уже всё и происходит. Все вопросы сами собой отпадают. Не хочется старца тревожить какими-то своими глупостями. Так что вопрошаний никаких и не было – просто благоговейное молчание. Вместе молились.

Просто на него смотреть – это уже было всё, что тебе надо

За богослужением – вроде бы он возле престола с тобой стоит ногами, а дух его не здесь. Такое у меня было ощущение. Просто на него смотреть – это уже было всё, что тебе надо. В какие-то моменты литургии я явно ощущал, видел это – он был где-то духом далеко, не на земле, не с нами.

Так – вроде маленький, щупленький такой… Но, кстати, с очень сильными руками. Такие натруженные-натруженные руки. В монастыре такая традиция – все по очереди в храме подходят к нему под благословение, а он так, с любовью, с шуткой, по голове постучит и стоит – улыбается, как ребенок, радуется тебе!

В монастыре Святого Антония создавалось ощущение, что старец Ефрем там миссионерствует посредством всего и вся. Для этого, собственно, отец Ефрем и поехал в Америку – страну, где очень мало Православия. Основал 20 монастырей. Сама обитель преподобного Антония Великого в этой убитой, полной ядовитых змей и прочих гадов пустыне – просто оазис. Уйма воды, фонтанчики, всё зеленеет… Утопает в сочной, обильно увлажненной зелени. Всюду дорожки. Везде скульптурки: оленей, барашков, птичек каких-то… Это, знаете, как: «если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3). Не столько это всё самому старцу было нужно, сколько тем людям, которые туда приезжали, порою вырываясь из очень жесткой урбанистической среды какого-нибудь американского мегаполиса – их это всё как-то сразу умиляло, настраивало.

Даже внешне монастырь создавал впечатление небольшого райского садика

Даже внешне монастырь создавал впечатление такого небольшого райского садика. Вокруг всюду – обширные апельсиновые, мандариновые, лимонные сады, оливковые рощи… Огороды. Всё такое ухоженное, облагороженное, плодоносное.

Но главное – на территории обители очень-очень много храмов. Казалось бы, с практической точки зрения, достаточно одного-двух… Но они почему-то строили и строили церкви. Посвящали эти, пусть и небольшие, храмики новым и новым святым.

В главном храме – глава преподобного Иосифа Исихаста, которую отец Ефрем привез с собою со Святой Горы Афон. Святыню там выносят на поклонение паломникам.

Конечно, каждый монастырь, который состоялся, всегда начинался вокруг какой-то личности. Слава Богу, что в этом монастыре и в тех еще 19-ти, что были основаны старцем по всей Северной Америке – в США и в Канаде, – была такая личность, как отец Ефрем. Там всюду чувствуются его молитва, его благословение. Для всех он был и есть духовный авторитет и, конечно же, отец. Его воспринимали не как чиновника, назначенного управлять этой сетью обителей, а именно как отца, который строит духовный дом для своей необъятно большой семьи.

Отец Ефрем – настолько непостижимая и уникальная личность, тем более для нашего времени, которое настолько судорожно боится такой смелой, как у него, вдохновенной духовности. Он не боялся лететь, стремиться ко Христу, увлекать за собою других.

Через личность действует не слово, через личность действует Дух. Дух может передать только личность, которая стяжала Духа Святого. Человек, который не стяжал Духа Святого, а только рассуждает о Нем в силу своего академического образования, по книгам что-либо такое изучив, с чьих-то слов понахватавшись, – он не может передавать Дух, он передает только слово. «Буква убивает, дух животворит» (ср. 2 Кор. 3, 6).

Он не боялся лететь, стремиться ко Христу, увлекать за собою других

Как Господь укорял: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас» (Мф. 23, 15). Это потому, что таким «вождям» просто нечего дать тем, кого они обращать собрались. Сами они пустые. «Вы занимались, – обличает их Господь, – поиском себе последователей, но не занимались своим сердцем. Нет в вас Духа! Поэтому и обращенные вами разочарованы».

Личность старца Ефрема передавала Дух. Не просто свой духовный опыт, но – Дух.

Это очень точное святоотеческое выражение: обожение. В старце Ефреме это состоялось. Так же как в его учителе – старце Иосифе Исихасте. Это точно так же был обоженный человек. И тут что учитель, что ученик, ставший многим другим учителем, передавали обожение – были проводниками Духа Святого через себя.

Те, которые пытаются передать другим свой дух, себя, – это прельщенные люди. Но те, кто через себя светят Нетварным Светом, – не своей «светлостью» щеголяют, а Светом Божиим, во славу Бога, – вот те настоящие. В старце Ефреме именно этот Свет разливался на всех.

В нем еще было это присущее всем святым необыкновенное сочетание величия и простоты с кротостью. Я однажды буквально лбом с ним столкнулся один на один в своей келлии. Выхожу с полотенцем наперевес, и – бах! Это, оказывается, келлия, где жил когда-то его духовный друг, который уже умер, но он иногда заходил туда… А меня как раз в эту келлию поселили. Я поначалу очень сильно растерялся перед старцем… Но это как раз свойство святых: они не смущают. Просто одна улыбка, взгляд добрый и – сразу всё смущение куда-то делось…

В нем еще было это присущее всем святым необыкновенное сочетание величия и простоты с кротостью

В последний раз – в день моего отъезда – вспоминаю с большим трепетом: он вдруг вышел из стасидии и поприветствовал меня как священник священника – мы поцеловали друг друга. Это был последний раз, когда я его видел.

Таинство его Иисусовой молитвы нам, которые настолько ограничены по сравнению с ним, конечно, и невозможно понять. «Духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2, 15).

Но всем, кто приезжал в монастырь Святого Антония в Аризону, сразу же всегда давали правило: 100 поклонов, 900 Иисусовых молитв, 300 Богородичных. Это самый минимум, который они благословляли всем: и монахам, и священникам, и мирянам – одно правило. И все, кто выполняет это правило, имеют результат. А те, кто, пусть рьяно и начав, потом оставляли, – утрачивали это сокровище.

Можно было уехать оттуда с какими-то впечатлениями, знаниями, но главное – молитва. А ее надо практиковать. Не прекращать. Сказано: «Непрестанно молитесь» (1 Сол. 5, 17).

Слава Богу, у нас в монастыре, по благословению старца Ефрема, это правило живет. Не пресекается. Это заданный герондой необходимый минимум. Если ты берешь у старца благословение, надо исполнять. Кто-то читает и больше.

В благодарность мы у нас в Иверском монастыре написали большую икону Пресвятой Богородицы «Достойно есть» и отправили старцу в Аризону. Отец Ефрем взял этот образ в свои покои. У него там, в монастыре, такой свой отдельный маленький домик с храмом. Нам, орчанам, от этого, конечно, было радостно.

Как и от той вести, что мы получили еще в самом начале основания нашей обители. Сам я еще туда всё никак не мог выбраться, но в Аризоне уже бывал мой друг. Сам я секретарь епархии – масса всяческих хлопот, а тогда еще и строил кафедральный собор – днем на стройках, литургии поэтому мы в нашем только что основанном монастыре служили ночью. Каждую ночь служили литургию. Это был центр всей нашей монастырской жизни. Мы сами себе тогда составили такой Устав, какой нам был по силам и нашим стремлениям. Также практически ночью у нас еще два часа Иисусовой молитвы. И вот, когда мой друг поехал в монастырь Святого Антония, я попросил у него узнать насчет нашего Устава: все ли так? И вот он звонит через несколько дней из Аризоны:

– А у вас Устав примерно такой же, как и здесь.

Когда я потом сам приехал, действительно понял: Устав похож.

Может быть, потому, что я все это – само мировоззрение, что ли – в свое время вынес с Афона. Больше 30 раз я был уже на Святой Горе – даже храм там Господь сподобил расписывать. Я и останавливаюсь там постоянно, живу именно в той келлии Благовещения Пресвятой Богородицы в Новом скиту, где старец Иосиф Исихаст жил, преставился. Там его могилка. Все сохраняется так, как было при нем. Слава Богу, мы дружим со старцем этой келлии – отцом Никодимом. Он приезжал к нам в Россию еще лет пять назад, подарил тогда нашему монастырю большую частицу мощей старца Иосифа Исихаста. Мы тогда еще не могли его почитать открыто, так как он не был канонизирован, просто сами радовались, а теперь, когда его прославили в лике преподобных, у нас и все наши паломники могут поклониться ему.

На Афоне ученики старца Иосифа Исихаста разошлись по многим монастырям. Там много его последователей. Все, наверное, кто Иисусову молитву практикует, – так или иначе в русле этой возрожденной им традиции.

У меня такая ситуация была – с юмором, конечно. У нас в Иверском монастыре гостил как-то грузинский игумен с послушником, и вот они уже уезжают, и вдруг этот послушник бросается – и с таким отчетливым грузинским акцентом:

– Отэц Сэргий! Дай мнэ Иисусову молитву!

Я в шутку так из сердца достаю кусочек и ему в сердце как бы вкладываю:

– На!!!

Через неделю звонит:

– Отэц Сэргий! Она у мэня нэ прэкращаэтся! И прэдставляэшь: на русском языке!

Молитва не наставлениями передается – не в букве, а в духе. Вот живешь рядом со старцем – и черпаешь его дух. Это как-то так, наверно, происходит.

Из тех 20 основанных отцом Ефремом в Америке монастырей я был еще в Калифорнийской обители Иконы Божией Матери «Живоносный Источник», что в предгорьях Сьерры-Невады. У матушки Маркеллы. Там, безусловно, тоже во всем и всюду – дух старца Ефрема. Иногда и кровные дети перенимают даже походку родителей, тончайшие черты их внешнего и внутреннего облика, – что уж говорить о духовных. Они там так любят геронду, что вообще всех готовы призывать подражать ему – всегда и во всем. Прежде всего – его любви к Богу и ближнему. Это основные черты любого святого. В старце Ефреме они очень ярки. Он был весь поглощен Богом.

Он был весь поглощен Богом

«Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 16). Он любит каждое Свое создание. Через обожение старец Ефрем любил уже каждого, кого видел перед собой, кого в духе прозревал, о ком молился – любовью обымал весь мир. По голове постучит и – смеется, как ребенок! И обнимает.

Когда мы узнали сейчас о преставлении отца Ефрема – никакой трагедии! Я всем говорю, что он на ракете полетел к своему незабвенному отцу Иосифу. Ни малейшей скорби. У нас у всех хорошее настроение. Радуемся за него!

Апостольский десант старца Ефрема Аризонского

Игуменья Николая (Ильина), настоятельница Свято-Никольского Черноостровского женского монастыря города Малоярославец:

– Однажды преподобный Иосиф Исихаст, последним учеником которого и был отец Ефрем Аризонский, явился ему и привычно обратился:

– Кучико (это такое прозвище, что означает: «совсем маленький»)! – и вдруг высыпал ему на колени груду апельсинов. – Сколько апельсинов видишь, столько монастырей ты должен основать в Соединенных Штатах Америки и в Канаде, – благословил.

Апельсинов было ровно 20. К основанию одного из монастырей Промыслом Божиим и мы какое-то отношение имеем.

В 1996-м году в Россию приехали сестры из собравшейся было в Калифорнии православной общины. В Оптиной пустыни они поинтересовались, где в женских монастырях можно найти оптинскую традицию, и оптинские монахи отправили их к нам, в Малоярославец. Мы познакомились, матушка Михаила стала моей духовной дочерью.

Однажды, помню, получаю от нее письмо – у них были сложности с юрисдикцией. А в этот же момент у меня в руках было письмо от схиархимандрита Арсения, игумена монастыря Махера с Кипра, – он тоже, можно сказать, духовный внук старца Иосифа Исихаста. Преподобный, видимо, и сейчас сам управляет своей духовной семьей. И вот отец Арсений писал мне как раз про отца Ефрема…

Я и посоветовала матушке Михаиле обратиться к нему.

Так они вскоре и переехали из Калифорнии в Аризону. Старец Ефрем сам нашел им землю под монастырь Преподобного Паисия Величковского (ныне в юрисдикции РПЦЗ), и когда приехал туда уже вместе с сестрами, показывая им угодья, чуть ли не танцевал от радости:

– Здесь будет большая обитель!

Сам отец Ефрем 30 лет был настоятелем Филофейской обители на Афоне. Изредка приезжал с несколькими монахами-афонитами в Канаду и США, – впервые в 1979-м году, потому что ему самому потребовалось сделать сложную операцию на ноге, после – уже чувствуя духовный голод того континента, сам готовый поделиться своим умением врачевать духовные раны.

По особому откровению Божиему старец Ефрем перебрался в Северную Америку. Сначала он себе просто поставил вагончик в Аризонской пустыни. А это, надо сказать, очень опасное место: там и дикие звери, и уйма гремучих змей, скорпионы.

Его переселение – настоящий апостольский десант. Начал старец с основания в 1989-м году женского монастыря Рождества Пресвятой Богородицы в Пенсильвании, возле города Питтсбурга. И так основал один за другим с два десятка мужских и женских монастырей, в том числе, в 1995-м году, – обитель Святого Антония Великого, где и поселился сам.

Причем сначала он услышал звон колоколов в совершенно пустынном месте… Когда они поехали туда уже с агентом по продаже недвижимости, звон повторился… И чада отца Ефрема, бывшие с ним, тоже по его молитвам услышали этот звон. Это им было дано во укрепление от Господа – сами же они и собирали на тот момент совсем скромные средства, чтобы выкупить участок земли. Только лишь они услышали этот благовест, как старец приложил палец к губам:

– Тсс! Не показывайте вида, чтобы продающий не понял, что мы слишком заинтересованы в этом пустыре.

Так участок земли был выкуплен, и работа закипела. Никто и не предполагал, что здесь со временем будет разбит такой оазис. Саженцы деревьев закупали десятками. Старец, вооружившись баллончиком с краской, сам ходил по этой пустыне и рисовал крестики – так он отмечал, где надо было сажать деревья.

Потом сам же указал место, где надо копать, чтобы найти воду. Специалисты с ним спорили, возражали ему. А он улыбался:

– Копайте! Под мою ответственность.

Действительно, так была найдена на глубине полноводная река – и пустыня стала Раем. Недостатка воды в обители уже не было. Началось строительство. Монастырская кухня кормила множество рабочих, а также паломников, коих становилось всё больше и больше.

Всех в том чрезвычайно жарком климате (до +50 градусов летом днем в тени) размещают в прохладных келлиях с душем.

Но главное – спасение духовное от того, что в 90-м Псалме «Живый в помощи Вышняго…» названо «бесом полуденным». Толкователи говорят: это, как в полдень, когда воздух дрожит от жары – реальность мира сего становится такой густой, точно масляной, она поглощает… Не это ли как раз происходит в современной Америке, с этим взращенным культом потребительства… А Господь-то является «в гласе хлада тонка» (3 Цар. 19, 12). Там Господь!

Эту-то прохладу присутствия Божия отец Ефрем современному миру и явил! Поразительно, что он дождался прославления в лике святых своего аввы – старца Иосифа Исихаста – и тогда уже ушел.

В женском аризонском монастыре Преподобного Паисия Величковского при поддержке старца Ефрема, пекущегося об апостолате среди американцев, была открыта Свято-Покровская школа для девочек от 8 до 18 лет. Принимают всех – только бы сама абитуриентка хотела постигать Православие. Так уже более 100 американок приобщились молитвенной жизни, некоторые остались в обители инокинями, другие вышли замуж – стали настоящими православными женами и матерями.

Православие – это фундамент семейной жизни в мире, где всё подлинное и спасительное становится всё более зыбким…

А вот некоторые из наставлений старца Ефрема
духовным дочерям:

Истинное богословие

Богословие, истинное богословие, приобретается не в университетах, а только в презрении мира, вдали от шума и мирской суматохи, в месте безмолвном и спокойном, посредством определенного порядка молитвы и подвига, когда человек, очистив ум и освободившись от взыграний плоти, получит свет истинного богословия – ведение самого себя.

Не оскорбляйте Божию Матерь

Посмотрите, как женщины оскорбляют Божию Матерь своим вызывающим внешним видом в летнее время. С одной стороны, поклоняются иконе скромной Девы, а с другой – искушают и толкают окружающих на грех своим вызывающим видом. Это даже не считается за грех, который нужно исповедовать.

О нелепости претензий феминизма

Для Бога нет мужчин и нет женщин, есть только грешники и кающиеся, нечестивые и благочестивые

В наши дни много говорится о равенстве полов, мужчин и женщин. Но борьба за женское равенство и так называемое феминистическое движение опоздали. Христианство уже 20 веков как решило эту проблему. Как? Уничтожило различия! Оно воздало женщине равную с мужчиной честь. И более того – воздало одной Женщине такую честь, которой не имел, не имеет и не будет иметь ни один мужчина. Женщина эта есть Пресвятая Богородица.

В христианстве, в Церкви, людей оценивают, исходя не из пола, социального положения, уровня образования, финансового достатка, одарённости и т.д. Людей различают и оценивают по одному единственному признаку – признаку святости. Для Бога нет мужчин и нет женщин, есть только грешники и кающиеся, нечестивые и благочестивые, святые и святейшие.

Воспринимай духовника не как человека, а как служителя Божия

Змея, когда выползет из своего логова, спешит спрятаться, потому что чувствует, что ее прибьют. Так происходит и с диавольским помыслом, который похож на ядовитую змею. Когда он выйдет из уст человека, то рассеивается и пропадает, потому что Исповедь – это смирение. И если сатана не может вынести даже запаха смирения, то как же он устоит после смиренной и искренней Исповеди?

Но тебе, чадо мое, я желаю доброго начала и внимательности. Не стыдись меня. Воспринимай меня не как человека, а как служителя Божия. Рассказывай мне обо всем, хотя бы даже и говорил тебе помысл что-либо обо мне, потому что я по опыту знаю о диавольских оскорблениях и знаю, как он воюет с человеком. У духовных чад простое сердце, и если к ним приходят плохие помыслы, то это бывает по вине диавольской злобы и эгоизма человека, которому для смирения попускается искушаться подобными помыслами по отношению к старцу.

Поэтому не печалься. Я всегда буду радоваться, когда ты будешь говорить со мной свободно и искренне, потому что без чистой Исповеди не бывает никакого преуспеяния в духовной жизни.

Плачь, но не убивайся

Не скорби так сильно, чадо мое. Во всем нужна мера, потому что от большого плача тебе станет хуже, ибо нервы не выдерживают большой скорби и тесноты.

Твое покаяние принесет безмерную радость ангелам

Все, что ты перенесла, дочь моя, произошло из-за твоей самоуверенности. Разве не наставляли тебя в смирении и самоукорении? На что ты покусилась? Разве не знаешь, что человек, безрассудно опирающийся на трость из камыша, сломает трость и поранит руки? На что ты дерзнула? Разве не знаешь, что без Меня не можете делать ничего? Разве не знаешь, что многие отцы пали, понадеявшись на самих себя?

Смирись, укори себя, плачь, дочь моя, омой свое брачное одеяние. Твой Жених, Который прекраснее всех сынов человеческих, зовет тебя, ищет, приготовил на небесах для тебя обитель, духовно прекрасный брачный чертог! Вот ангелы служат, не ленись. Восстань, возьми воду и омой свой брачный наряд, потому что ты не знаешь, когда придет смерть, которая не предупреждает о своем приходе, но посещает всех. И мы не ведаем того часа.

Покайся. Посмотри, как блудница омывает пречистые ноги Владыки. Она проливает слезы, которые драгоценнее мира, и они привлекают Божественную милость и прощение. Она слышит: прощаются тебе грехи, иди с миром.

Покаяние, дочь моя. Припади со стенанием к ногам Страшного Владыки, плачь, возопи: «Согрешила, Иисусе мой. Приими меня кающуюся и спаси меня. Не презри моих слез, Радость ангелов. Не возгнушайся мною, не отвержи меня, Ты, приклонивший Небеса Своим неописуемым умалением».

Такими словами беспокой Христа, с убеждением, что обретешь втройне Его любовь.

Твое покаяние принесет безмерную радость ангелам, и в изумлении они воскликнут: «Восстала, восстала, восстала!» – то есть ты не упала окончательно, но поднялась, и уже не катишься к пропасти, но снова устремляешься вверх.

Любовь выше всех разделений

Екатерина МаленченкоЕкатерина, супруга космонавта Юрия Маленченко:

– Два года назад я поехала в Аризону, в монастырь Святого Антония. Я долго прожила в Америке и вовсе не ожидала, что встречу то, что я там увидела…

Греческая Православная Церковь в Америке всегда была несколько самозамкнута – как бы Церковь для своих, для греков. Если ты не грек, тебе там вроде как и делать, собственно, нечего. А у старца Ефрема в монастыре меня ошеломило, что все были вместе: и русские, и греки, и американцы – и люди из совершенно разных стран. Все собраны ради Христа, Царства Божия, – а не из-за какого-то человеческого бэкграунда или целеполагания.

Святой Антоний – потрясающее место. Монастырь среди дикой пустыни. Когда всё вокруг так накалено и ожесточено в этом непрестанном процессе выживания – здесь, внутри, за монастырской оградой, и даже уже на подступах к обители, в ее чудесных садах, сразу всё меняется.

Когда я подошла к старцу Ефрему, он мне даже ничего не сказал, просто поманил пальцем: «Пойдем». И я пошла. Так мы вошли в храм. Там он меня просто провел по храму. И уже не нужно было никаких слов, ни о чем земном…

Батюшка смотрит на тебя, и ты осознаешь, что всё знает, но знает и больше…

Я около восьми лет жила в Хьюстоне. Когда я уезжала оттуда, там неподалеку заканчивали строительство очередного монастыря – одного из тех 20, что основал в Америке старец Ефрем. Причем открытие его очередной обители меняло сразу, как показывал опыт, всю округу, каким-то образом воздействовало на всех людей. Опять же, не было этой сортировки: мы греки, вы русские, те американцы, – нет! Все были вместе! И именно вместе всем было хорошо. «Нет ни Еллина, ни Иудея… но все и во всем Христос» (Кол. 3, 11). Вот это – самое существенное.

Кроме любви Христовой, современников ничем уже не удивишь и к лучшему не сподвигнешь

Кроме любви Христовой, современников ничем уже не удивишь и к лучшему не сподвигнешь. Если нет любви, если ее мало – в такую церковь человек приходит и чувствует себя там чужим, ему тяжело вписаться. А у старца Ефрема – любви через край: все словно свои и 100 лет знакомы. Всё тебе сразу там понятно. Всё нормально воспринимается. Ничего тебя там не напрягает, не шокирует. Всё новое, интересное, но как-то по-домашнему родное. Удивительный эффект. Но в основе его – именно любовь.

Внутренне в Америке очень тяжело. Несмотря на весь комфорт, достаток, души там под таким гнетом. И ничем этой духовной пустоты не утолишь.

Той глубины, что есть в Православии, нет нигде больше. Ни в католичестве, ни в протестантизме, в том числе в столь распространенном в США его направлении – баптизме, – нет и в помине. Нет там того, что люди обретают в Православии. Нигде не дышится так легко.

У меня отец – профессор в университете Академгородка в штате Оклахома. У них там буквально недавно открылся православный храм Святой равноапостольной Нины. Я послушала, как там учит об Иисусовой молитве священник, и поняла, что он явно наследник традиции преподобного Иосифа Исихаста, а значит, возможно, приобщился к ней в Америке через отца Ефрема Аризонского. Главное в этой традиции – молитва, как связь с Богом и выражение любви к Нему, и любовь к каждому человеку, как к брату или сестре во Христе. Любовь выше всех разделений. Вроде просто, но за этой-то простотой люди и едут в обители отца Ефрема. Здесь действительно на душе становится спокойно.

Службы тут совершаются ночью. Часам к 5–6 утра богослужение завершается. Как продолжение литургии, начинается трапеза. А потом есть часок-другой отдохнуть. Но те, кто знали, что старец Ефрем отправится сейчас кормить бедных, собирались на такой площадочке за кухней. И ждали там, когда будет проезжать его машина. На ней он отправлялся, как он сам говорил, «на охоту» – он просто брал с собой еду, предметы первой необходимости и объезжал всю округу, выискивая нуждающихся. Иногда возвращался довольным: когда смог накормить несколько десятков человек. А порою переживал: всего несколько нищих встретилось. Он и сам происходил из очень бедной семьи, знал, что такое нужда. И вот люди собирались там за кухней обители и ждали старца…

Нужда же бывает не только материальная, он утолял и духовный голод. Останавливал машину. Выходил. Каждого благословлял. Хотя кому-то и кекс какой-то маленький вручит, бывало. Опять же, не надо было никаких слов. Просто благословлял, и ты – на крыльях! Мог и из авто старец благословить, и – та же радость! И любовь – и в этом Бог.